Прекрасная живопись Любы Рапопорт, по-рембрандтовски психологизированная и одновременно остро экспрессивная, как у Сутина, могла появиться только из-под кисти, не обремененной корыстью и прагматизмом. При таких обстоятельствах душа касается, как сказала бы сама Люба, «того, кого не видишь, но чувствуешь».
Дмитрий Горбачев,
Искусствовед
В экспозиции галереи - около пятнадцати киевских пейзажей, созданных художником в 90-х годах прошлого века.
По словам автора, речь идет о «натуре, которая исчезает». 90 процентов мест, изображенных в работах, уже не существует: «Когда писала, даже и не думала, что так неожиданно быстро вместо знакомых домов, уютных двориков и скверов предстанут стеклянные цилиндры. Дома и дворики исчезают, а вместе с ними - и дух Киева ».
«Киевские пейзажи (преимущественно это район Подола, над зданиями которого городская власть издевается десятилетиями) в интерпретации Л. Рапопорт являются живыми существами. Пейзаж захлебывается от боли, улицы становятся на дыбы, словно взывают о помощи. Около пейзажей художницы вспоминаешь слова, сказанные основателем Вашингтонской галереи искусств Дунканом Филипсом о пейзажах Хаима Сутина: «Они реагируют на будущие катастрофы, они словно предчувствуют агонии нашего мира, тотальной войны». Бесспорно, экспрессионистов Хаима Сутина, Эрнста Людвига Кирхнера и других можно считать непосредственными предтечами Любови Рапопорт. И их близость не в стилистическом наследовании. Л. Рапопорт раньше и точнее, чем большинство ее молодых коллег, пришла к неординарному, модернистскому мышлению, предчувствовала разломы, травмы, трансформации приближающейся «чернобыльской эры».
Ольга Петрова,
«Любить-не любить. Любовь Рапопорт: уникальный случай классического экспрессионизма», 2009
«Эксцентризм Л. Рапопорт с неожиданными деформациями объектов, с форсированием активного цвета еще в начале 80-х годов словно предвосхищает мир нарушенных этических и эстетических норм, губительность плебеизации общественного бытия.
Сегодня, когда киевляне вынуждены быть пассивными свидетелями архитектурного произвола новопришельцев, печальным пророчеством воспринимаются мотивы Подола, написанные с нежностью старые домики Киева, такие человечные и незащищенные.
… Безусловно, Люба имела предшественников, это немецкие экспрессионисты, Хаим Сутин, Марк Шагал, Эль Лисицкий и другие. Но суть состояла не в стилистическом наследовании - Л. Рапопорт самостоятельно пришла к нестандартному, модернистскому мышлению, инстинктивно предчувствуя разломы и трансформации будущего».
Ольга Петрова,
«Двое из семьи художников», 2002
Открытие выставки прошло в очень теплой обстановке, это была встреча старых друзей. Свое вступительное слово представитель галереи Триптих Арт Марина Афанасьева начала не традиционно напротив всех присутствующих, а как бы в кругу знакомых и друзей – Любовь Рапопорт просила не вносить официоз в это мероприятие.
Многие из присутствующих хотели сказать свои поздравительные слова Любе, в их числе выступила художница Елена Рыжих.
Отдельно стоит упомянуть выступление Дмитрия Корсуня. Как всегда, профессионально оценив живопись Любови Рапопорт, он назвал эту живопись живой, «мясистой», сочной, и добавил, что мало кто себе может позволить писать в такой технике. Его разъяснение, что раньше краски стоили столько-то, а сейчас дорого, вызвало волну шепотка и говора в рядах собравшихся. Все начали вспоминать, сколько стоили белила – 4 копейки или 24 и при каком слое красок на холсте живопись переставала быть рентабельным делом. Все как-то взбодрились и дискуссия пошла гораздо живее. Свое выступление Дмитрий закончил словами, что сейчас уже практически не осталось таких урбанистических художников, возможно, Любовь Рапопорт – последняя, кого мы видим.
Люба тут же поблагодарила за такое оптимистическое завершение речи, чем сорвала аплодисменты присутствующих. Вообще, диалог Дмитрия и Любы – это было уже само по себе представление, которому выставка картин и присутствующие зрители лишь придавали соответствующий антураж.
